Слам (slum) — новое слово в туриндустрии, с английского переводится старым «трущобы», приставленное к слову туризм обозначает тип путешествий, в которых объектом интереса становятся беднейшие места мира и их обитатели.
Гулять по китайским хутунам, бразильским фавелам или знаменитому бомбейскому району Дхарави можно было и раньше. Гулять там в одиночестве, конечно, никто не советовал, но упорные путешественники находили обходные пути, прятали в гостиничных номерах ценное и рвались в чем-нибудь немарком фотографировать и нюхать. Спрос на это неброское очарование был нерегулярным, и до недавнего времени трудно было представить себе, что появится хоть какой-нибудь официальный рынок «трущобных услуг».
В Рио местные гиды стали водить по фавелам группы иностранцев еще в девяностые. Несмотря на то что до выхода фильма «Город Бога» оставалось лет десять, турист шел косяком, не боясь физической расправы. Постепенно местные жители пообвыклись, стали реже угрожать незнакомым людям огнестрельным оружием и до сих пор с удовольствием осваивают новый рынок сбыта традиционных сувениров растительного происхождения.
Туристы бесстрашно и, как правило, без последствий начали фотографировать места, о существовании которых забыли даже бразильские полицейские. Теперь в одном только Рио дюжина агентств продает путешествия в волшебную страну нищеты и беззакония.
Два года назад слам-туризм — или, как еще его не вполне деликатно именуют, «пуризм» (от poor — бедный) — стал модным и в трущобах Бомбея. Как только городские власти объявили о планах застройки неблагополучного района небоскребами, группы неуместно белых граждан гуськом захлюпали по проулкам Дхарави. Экскурсии проводятся три раза в день, желающих все больше, смелая бизнес-идея основателей трущобного турбюро превращается в успешный start-up. Цены бросовые — блеск и нищету индийских предместий можно увидеть за каких-то без малого восемь долларов. Схема сработала быстро: в этом районе, где не встретишь мусора, потому что все пригодится в хозяйстве, на деньги сытых и бестактных туристов открыли школу, в которой детей учат английскому.
Иногда программы слам-поездок похожи на предложения прошвырнуться в концлагерь. В Дели за пять долларов можно два часа наблюдать за малолетними беспризорниками на железнодорожном вокзале. Тоже в некотором смысле исчезающий вид — большинство из этих детей несколько раз в день нюхает клееобразную замазку. Они часто болеют, иногда туберкулезом, поэтому за время экскурсии можно будет увидеть не только, как они спят, голодают и ходят по перрону, но и как за ними ухаживает доктор. Над программой продолжают работать; от экскурсантов поступали жалобы: обещали показать ребят за работой — они собирают пустые пластиковые бутылки вдоль путей, — но не показали, поэтому было скучновато. Отдыхающих просят не расслабляться — мальчики бывают агрессивны и могут неожиданно напасть. Еще одна странность — все гиды здесь бывшие беспризорники, заработанные деньги они целиком отдают местным благотворителям на реабилитацию «вокзальных детей».
В Мексике приходской священник из города Масатлан организует туры в стиле white trash — он возит туристов на огромную городскую свалку, где местные бомжи копаются в мусоре. За проезд денег не берут, полагается только угощать аборигенов сэндвичами и чистой водой из бутылки. На такую экскурсию попасть мечтают многие, но приходится ждать своей очереди. Сотни и тысячи людей с высшим образованием и фотоаппаратом почему-то выбирают, куда в следующий раз отправиться смотреть на грязь, бедность и болезни. И потом не стесняются, яростно доказывают на форумах туристических компаний, что отпуск провели правильно, что чувство такта здесь ни при чем и что все это им зачем-то очень нужно.
Слам-туристы в чем-то напоминают персонажа «Повинной головы» Гари: то же коллективное бессознательное первого мира — стыд перед третьим. Все эти трущобные метания — сплошная неловкость, не очень понятно, что нужно сделать: купить свистульку, дать денег, посмотреть в глаза, щелкнуть на память. Странно, что такое количество людей, не носивших пробковых шлемов, чувствует себя обязанным вступить в Корпус мира, а когда их не пускают, тысячами отправляются волонтерствовать к черту на кулички с рюкзаком и
за свои.
Говорят, что в последнее время в экскурсионных группах на вокзале Дели можно встретить и русских туристов. Тем, кто приезжает туда из Москвы, Екатеринбурга, Верхней Салды и Нижневартовска, видимо, тоже не хватает сильных впечатлений, они рассчитывают найти там между индийских рельсов нечто, чего не бывает на родине, чему наверняка имеет смысл ужасаться и что уж точно выбьется из ряда привычных городских впечатлений.
Это как тест: если пробило, если порог перейден — значит, не зря носишь шорты и фотоаппарат на груди, ты уже не с ними, не с развивающимся в картонных коробках миром номер три. А если страшно и жалости не почувствовал — значит, заниматься слам-туризмом еще рано. Многие возвращаются разочарованными — в России такой туризм уже давно есть, просто он в некотором смысле вынужденный, для своих. А тут — новое слово специально для людей первого мира.
Текст: Петр Мансилья-Круз
Иллюстрация: Кирилл Глущенко