Когда в 1966 году британский политик Дэвид Оуэн, став депутатом, впервые переступил порог палаты общин, за его плечами было семь лет работы в психиатрическом отделении больницы Святого Фомы, расположенной неподалеку от здания парламента.
Врачебный опыт оказался чрезвычайно полезен Оуэну, сделавшему солидную политическую карьеру: ее пиком стало кресло министра иностранных дел Великобритании, которое он занимал с 1977 по 1979 год.
Именно эту нишу занимает книга лорда Оуэна «История болезни: недуги мировых лидеров последнего столетия», только что выпущенная на русском языке петербургским издательством «Амфора».
В интервью Галине Столяровой сэр Дэвид Оуэн рассказал о том, что может сообщить походка президента о его психологических проблемах, как медикаменты, прописанные Джону Кеннеди, повлияли на ход развития Карибского кризиса и как супруга политического деятеля может спасти его карьеру от краха, не позволив мужу свалиться в штопор нарциссизма и зазнайства.
– Во время работы над книгой в вас как в авторе преобладал политик или врач?
– Разумеется, никто из описанных мною исторических персонажей не относился к числу моих пациентов и не делился со мной информацией о состоянии своего здоровья. Однако, простившись с медицинской практикой, я не перестал смотреть на своих коллег глазами врача, подвергая анализу их поступки с точки зрения здоровья, устанавливая взаимосвязь между здоровьем лидеров государств и той политикой, которую они проводят. Когда я писал книгу, то пользовался преимущественно своими личными впечатлениями, наблюдениями, архивными материалами. В ряде случаев мне удалось получить доступ к медицинским картам политиков. В частности, я работал в библиотеке Кеннеди в США. Я получил доступ к его медкартам и смог встретиться с лечащим врачом президента, прописавшим Кеннеди, страдавшему от мучительных болей в спине, инъекции прокаина. Летом 1961 года он получал пять уколов этого обезболивающего препарата ежедневно. Кроме того, Кеннеди в тот же период лечили гормонами от болезни Аддисона. Побочным эффектом терапии были резкие скачки настроения.
– Однако подобная открытость является исключением из правил, не так ли?
– Увы, это так. Политики иной раз лгут о состоянии здоровья даже членам своей семьи. Например, рак простаты экс-президента Франции Франсуа Миттерана оставался секретом для его супруги на протяжении нескольких лет. Что уж говорить о том, что и сами лидеры государств и их лечащие врачи идут на всяческие ухищрения, для того чтобы скрыть правду. Они полагают, что обнародованный диагноз станет публичной демонстрацией ахиллесовой пяты политика.
– Одна из глав книги посвящена Джону Кеннеди. Весьма рельефно в этой главе выписан характер тогдашнего президента СССР Никиты Хрущева. Спустя десятилетия после Карибского кризиса по обе стороны океана не утихают спекуляции на тему, кто поставил мир на грань ядерной войны. Как вы интерпретируете поведение обоих лидеров во время Карибского кризиса, учитывая состояние их здоровья?
– Хрущев был склонен к резкой смене настроения и был подвержен депрессии. С большой степенью вероятности я могу утверждать, что у него было биполярное расстройство. В этой связи его поведение весной 1962-го и решение отправить на Кубу ракеты с ядерными боеголовками является вполне объяснимым.
Что предшествовало этому шагу? Летом 1961 года состоялась встреча Кеннеди и Хрущева в Вене. В то время Кеннеди получал гормональную терапию из-за болезни Аддисона – обстоятельство, которое тщательно скрывалось. Когда Кеннеди был избран президентом страны, то из соображений секретности завел несколько незнакомых между собой врачей, занимавшихся различными частями его тела – спиной, нервами, почками. Эти врачи назначали ему сильнодействующие препараты, не будучи в курсе лечения, назначаемого параллельно коллегами. В результате американский президент получал адский коктейль из стероидов, обезболивающих и психостимуляторов – например, амфетамина. Непосредственно перед встречей с Хрущевым Кеннеди внутривенно вкололи амфетамин, что дало мощный стимул психике. Венские переговоры стали катастрофой, поскольку Хрущев совершил фатальную ошибку, посчитав Кеннеди взвинченным слабаком, богатеньким плейбоем без царя в голове и внутреннего стержня; человеком, на которого можно, выражаясь современным сленгом, наехать, а это излюбленная тактика Хрущева. Отсюда и решение о строительстве Берлинской стены, а затем и план отправить на Кубу ракеты с ядерными боеголовками, поставивший мир на грань катастрофы.
В конце концов оба политика проявили мудрость и взвешенность, однако риск того, что дело могло повернуться иначе, был чрезвычайно велик, и он напрямую связан, в частности, с состоянием здоровья обоих лидеров, с их способностью принимать адекватные решения.
– Вы очень подробно обсуждаете в книге так называемый синдром политической надменности или гибрис-синдром – опасное состояние, в которое впадает зарвавшийся политик, уверенный в собственной непогрешимости. Считаете ли вы гибрис-синдром болезнью, которая требует медицинской помощи?
– Между тем я хотел бы подчеркнуть, что синдром надменности – его также можно назвать интоксикацией властью – не является медицинским термином. В психиатрии нет подобного диагноза, хотя в последние годы журналы по психиатрии уделяют этой теме повышенное внимание.
Признаки синдрома политической надменности, или опьянения властью, таковы: полная неспособность к самокритике, чрезмерное самолюбование, презрение к мнению окружающих, невнимание к деталям.