Вечные ориентиры

      Не помню, кто это сказал, убей бог! Но сказал красиво: поездка в Стамбул – это повод посетить Константинополь. И действительно, большая часть достопримечательностей города то, что осталось от некогда могучей византийской столицы.
      За шесть веков турецкого владычества город оброс красивыми мечетями – то есть перестроенными христианскими базиликами. На месте разрушенного дворца императоров-басилевсов воздвигли новый – знаменитый Топкапы, хранящий память о великих султанах. Но все они вместе и порознь никогда не сравнятся со Святой Софией. Даже Султан-Ахмет, она же Голубая мечеть, чей контур очень похож, будто срисован с главного константинопольского храма. По размерам мечеть кажется меньше Айя-Софии, хотя на деле – крупнее и выше. Прекрасный архитектор Седефкар Мехмет даже использовал серо-голубую облицовку для оптического увеличения своего творения. Не помогло. Не менее умелые зодчие-греки Исидор из Милета и Анфимий из Тралл сделали ставку на белый цвет мрамора и классические пропорции, которая в итоге и сыграла. Белый полнит! Город императора Константина проглядывает сквозь каждый камень, каждое здание или улочку современного Стамбула. И никуда от этого не деться. Даже выбираться из лабиринта городского центра (а для впервые попавшего в Стамбул заблудиться в нем – обязательная программа) помогают только священные ориентиры древней Византии. Попытка их замаскировать, закамуфлировать, спрятать за грудой более поздних культурных слоев смехотворна. Лихорадочная застройка старого новым привела к полной мешанине. И теперь районы европейской части города нашпигованы Востоком, а азиатские кварталы отдают западной респектабельностью. И стоит свернуть с почти парижской улицы Истиклал, сияющей ночью всеми огнями, чуть вбок, в кривые переулки, как окажешься в подлинной, полудикой Малой Азии, существующей по соседству с пятизвездочными отелями и дорогущими бутиками. Но скелет этого замысловатого и сложного городского организма все равно безошибочно угадывается, в какой бы точке Стамбула ты ни находился.
      Историю создания этого скелета, архитектурного каркаса великого города, уместнее вести даже не с Константина, а с грека Бизанса. Некогда он сказочно разбогател благодаря наследству и в мучительных раздумьях, как распорядиться манной небесной, обратился к Дельфийскому оракулу. И получил ответ: пойди на север и заложи большой город по соседству с деревней, где живут слепцы. Снарядил Бизанс корабль и пошел на север и после долгих скитаний заплыл в живописную бухту между Мраморным морем и Черным. И увидел красивый утес-полуостров, под которым лепилась какая-то деревушка. И заметив, что здесь самой природой подсказано строить крепость, и удивившись тому, что никто еще этого не сделал, Бизанс воскликнул: «Вы что, слепые?!» Вышло так, что все главные символы Стамбула-Константинополя теперь стоят на этом самом скалистом полуострове: Айя-София и Султан-Ахмет, дворец Топкапы и Музей исламской культуры, и еще десяток мечетей-базилик…
      А еще Стамбул – город тысячи рынков: от рыбных рядов в районе Кумкапы до цветочного Галатасарай-базара на улице Истиклал, от пряного и сладкого Египетского базара (Мизир Чаршисы) до крытого Капалы Чарши. Нам ли этого не знать! Ведь на заре лихих 90-х первым пунктом, куда отправлялся среднестатистический российский «челнок» прямо из аэропорта Стамбула, был оптовый рынок Лалели. И было в этом слове что-то лающее (если учитывать ударение на первом слоге) и манящее одновременно. Как одновременно пугают и завлекают пронзительные голоса стамбульских торговцев, которые призывают нас вступить с ними в забавную и хитрую игру. Победить в этой игре – высшая базарная доблесть, уступить – всего-навсего потерять тысчонку-другую старых лир, что на новые турецкие деньги (1 новая лира = 1 млн. старых) – сущие копейки. Небольшая, согласитесь, плата за спектакль, в котором ты и зритель, и действующее лицо.
      Но такую нагрузку надо дозировать. Стамбульские рынки воздействуют на все наши органы чувств, причем воздействуют сильно.